Ольгерд бесцельно слонялся по коридорам Северного отдела и , запрокинув голову, пересчитывал высокие своды арок под потолком. Ни о чем не думалось, ничего не хотелось. Только цифры отдавались гулким эхом в мыслях.
16... 17... 18...
Лестничная клетка.
Босиком, соступив с такой по-домашнему приятной, но пропахшей вечностью, ковровой дорожки, на холодный кафель. Дрожь змейкой пробежала по телу.
Перила.
Перегнувшись через них, мальчик долго смотрел вниз. Было что-то странно-манящее в сворачивающейся спирали ступенек, затягивающей, будто водоворот. Говорят, можно бесконечно смотреть только на две вещи: на огонь и на воду. Похоже, Олли нашел третью. По крайней мере для себя. Свесил руки. С туфлями. Так беззащитно болтаются шнурки. А что, если?...
Парнишка легко усмехнулся - и разжал пальцы. Через несколько секунд раздался глухой стук. И громогласное откуда-то сверху:
- Стой! Кто идет?
Дернувшись от неожиданности, проводник чуть не уронил и пиджак тоже. Отпрянул назад, к стене, взгляд - вверх. Но ничего, кроме полотна ступенек, не увидел... Еще-бы, пхе... Спрятался - и хочешь что-то высмотреть? Да ты гений просто!
Вздохнул.
В общем-то, ничего страшного. Не оштрафуют же его за то, что он свободно проводит время в свой законный выходной? Ну и пусть в другом отделе: в родном все осточертело просто. Или он вчера опять пытался убежать от своего плохого настроения? Эх... М-да... Потерев шею, Милевски скептически оглядел свои босые ноги, пошевелил пальцами. Удобно, конечно, но прохладно. Надо было хоть носки вынуть прежде, чем бросать обувь. Ну и ладно. Оглянулся в мрачный, подсвеченный теплым светом, коридор. Нет, возвращаться не хочу.
Вверх.
Шаг. Второй.Третий. С очередным вдохом в легкие прокрался слабый табачный дым.
- Эй! Я правильно понимаю, что я тут не один? - спросил всё тот же незнакомый голос.
- Правильно-правильно, - с нотками раздажения в голосе откликнулся Олли. Зачем здесь этот человек? Почему, когда мне так хочется побыть одному? И.. Почему, черт возьми, я тогда поднимаюсь к нему?!
Прошло меньше минуты - мальчик вышел на площадку. В застегнутой под горло помятой белой рубашке навыпуск с развязаным черным галстуком, черных брюках, держа перекинутый через плечо темный пиджак.
Точно незнакомый. Никогда раньше его не видел.
- Привет.

офф: извини, если бред..

В ответ на пригласительный кивок мальчик хмыкнул, усмехнувшись уголком губ. Прищурился. Вспомнились старые наставления, которые мамы так усердно повторяют своим детям: не говорите с незнакомцами, не ходите за незнакомцами и все прочие "не", которые касались незнакомых личностей. Преодолев расстояние до подоконика буквально в два резких шага, Олли швырнул на свободное место пиджак и следом заскочил сам, усаживаясь по-турецки и лицом к мужчине.
- Буду, - с оттенком вызова ответил и потянулся к "угощению", заглянув в серо-голубые глаза собеседника. Он ждал, что мужчина тут же встрепенется с восклицанием вроде "Да я же пошутил!" или "Нет-нет, тебе нельзя!" и отдернет пачку. Или, едва проводник коснется сигареты губами, отнимет со словами в духе "Брось каку". Так поступали все незнающие его взрослые на Грани. И это страшно бесило и злило. Милевски уже мысленно подготовил свой ответный выпад, но ничего не произошло. Парнишка даже растерялся, на какую-то секунду-две, а потом появилось странное чувство умиротворения. Никто не помешал ему вынуть спички из кармана пиджака, никто не помешал сделать первую затяжку, от которой Олли зашелся кашлем. Аж слезы на глазах выступили. Никто не мешал ему тихо и спокойно курить, глядя в окно и чувствуя, как едкий дым заполняет легкие. Изредка  мальчик поглядывал на своего взрослого незнакомца, а тот, казалось, вовсе его не замечал. Хотя, вот сейчас, он точно почувствовал на себе взгляд, но повернулся лишь когда темноволосый мужчина снова смотрел на лестницу.
Улыбнулся, провожая взглядом стекающие по стеклу дождевые капли. Затянулся. И снова чуть не закашлялся.
- А? Да, - хрипло откликнулся на вопрос, и тут же наморщил нос, соображая, что сморозил что-то не то. - Точнее, из Западного. А почему спрашиваешь? Сильно не похож на местного? - поднял руки и потянулся, зажав в зубах сигарету, почти окурок уже.
А, может, он старожил и помнит каждую душу в этом отделе со времен всемирного потопа?
- Шерлок. Шерри, - тут же повторил проводник и хихикнул, поправляя рукава рубашки. - Имя, как у детектива, а прозвище девчачье. Хотя-аа мне нравится. Шерри. Кстати, сигареты ты куришь отвратительные. Не думал перейти на какие-то... ммм... более приятные что ли? Это же просто каторга, так над собой издеваться. Ммм... Тоже представиться что ли? В ответ... Моё имя Ольгерд. Сокращай, как хочешь, но если мне не понравится, я просто не отзовусь, - и, снова усмехнувшись уголками губ, затушил окурок о подоконник. Точнее, о ту его часть, которая уже многими курильщиками до них была для этого приспособлена.

- Кормят хорошо, - беззлобно передразнил Олли сквозь зубы (как-никак мешала сигарета), уворачиваясь от тычка под ребра. Ить какой прыткий! И снова отняв от губ белую бумажную трубочку, продолжил: - А по тебе не скажешь. Сам как макаронина, - оценивающе пробежал глазами по фигуре нового знакомого.
- Да ты просто курить не умеешь, - сердито бросил Шерлок.
Проводник фыркнул и настороженно прищурился. Напрягся. И ничего вроде не случилось, просто человек огрызнулся, а внутри у мальчика будто натянулась невидимая струнка. Было ли это следствием какого-то неприятного инцидента уже на Грани или намертво впечаталось в сознание за последние дни его жизни в мире живых, а теперь проявлялось как глупый рефлекс, Олли не мог четко сказать. Наверное, и то, и другое. А дело всё в том, что "взрослых" Милевски нет-нет, да и опасался, порой самого себя за это обзывая шизофреником. Но всё же. На Грани работали далеко не только приятные и хорошие люди. Считать, что предрасположенность к гранной работе есть лишь у положительных личностей и еще тех, кто застрял на планке "нейтрально" - глубокое заблуждение. Во всех четырех отделах числились и убийцы, и просто психи, да и банально агрессивного народу хватало. Не всем же быть божьими одуванчиками. А он.. А что он? Был бы здоровым мужиком - и при надобности несложно бы было дать с разворота левой (или правой) так, чтоб больше не цеплялись. Но ребенком... И не допрыгнешь, и силенок не хватит. А некоторые ведь не делают скидок ни детям, ни женщинам. Хорошо, хоть заживает всё быстро, если что. Какая-то отрада.
Дальше мужчина продолжал уже намного спокойнее, но напряженное чувство не отпускало. Как проклятие какое-то: все время ждать подвоха. Ольгерд-то понимал, что это глупость еще та, но ничего не мог с собой поделать. Сам себе напоминал дикую зверушку.
- Да, противно, но мой учитель говорил, что если долго курить, то даже начинаешь различать вкус дыма. Плюс качество табака играет роль. Вот здесь у тебя, - парнишка потряс окурком, - извини за то, что я скажу, но здесь у тебя дерьмо. Натуральное. Окружающим, конечно, дым одинаково противен, но ты, я думаю, мог бы выбрать себе сигареты попорядочнее. Зато, скуривая вот такую гадость, да, жалеть себя приходится в троекратном размере, наверное... Кстати, они уже и закончились. Отличный шанс попробовать что-то новое. ... С чего это он взял, что я литовец? Так могут звать и мальчишку из Саудовской Аравии. Шерлок. Холмс.
- Буду звать тебя Мелким, - выдал мужчина, а Олли аж поперхнулся, метнув в его сторону испепеляющий взгляд.
- Только попробуй, - еле слышно рыкнул себе под нос, а Шерри тем временем продолжал:
- А что, в Западном сейчас мода такая?
Кивнул на босые ноги мальчика, а тот завороженно проследил траекторию полета окурка и, когда он скрылся за уровнем пола, еще несколько секунд смотрел вниз, будто пытался увидеть, как он разобьется снопом искр о кафельный пол на первом этаже.
- Не-а, - отрицательно мотнул головой. - Я свою обувь просто выбросил. Вон туда, - и махом указал на спускающуюся вниз лестницу. Хихикнул: - Надеюсь, твой бычок не пропалит мои носки.
Внутреннее напряжение медленно отпускало, но проводник знал, что оно полностью не исчезнет еще очень долго, даже если с этим новым знакомцем он будет общаться каждый день. Постараюсь пока не обращать на это внимания, но буду настороже. Хочется верить, что он хороший. Не похож он на плохого человека.
- Так ты пойдешь в мир живых? - внезапно спросил мальчик, откинувшись на стенку оконного проема, небрежно хлопнув руки на колени.

Отредактировано Olgierd Milevski (2011-12-13 21:08:37)